Сергей Мэо - Повести

Матрацные острова

0.Пред²верие

В небольшой комнате было, как всегда, тихо. Маятник стоял. Писка (ку)²шки и мышиного шуршания не было слышно. Лишь едва уловимые ночные одежды качались сами, роня² дыхание. И никто не догадывался, что всё вокруг состоит из бумаги.

Но вот утрот выкатило на поверхность земли солнечный кружок. По белым стенам прогулялись звуки. Что-то с треском разорвалось, но не показалось.

Сестрёнка направила свои руки по времени и проснулась. Открыв глаза, скромно продвинулась за получайником:

– Благодарю тебя, утро. Разбуди и его.

Разомкнулись по обе стороны ресницы, и Комис²ар пробудился. Утро гуляло по комнате, всё ещё боясь заглянуть в тёмные углы.

– Посмотри! – сказал Комис²ар. Сестрёнка посмотрела.

Там, посреди матраца, образовалось нечто. Открылись пружины. Торчками выглядели куски ваты, точками рваные матери². Сплошная плоскость была залита весен²ей водой. Выступили острова.

– Посмотри, – закричал Комис²ар, – и мы там, внутри! На острове!..

1. Тараканы.

На Матрацных островах стоял бумажный дом. Злой Аглаш в него не заходил. Это была не его тер²итория. Хотя на улице он был королём – всех бил.

А в доме жил Колька по прозвищу Комис²ар со своей старшей сестрёнкой величиной в 3 года. На ихней куфне была уйма тараканов. Вечером Колька подумал: «Откула их столько?» и начал спать.

Но когда на куфне зажглась лампочка, он проснулся. И тогда встал на цыпочки и подошёл. И увидел.

Оказывается, его сестренка чёрным карандашом рисовала на стене таракана, потом гладила его пальчиками. А когда зажигала спичку – таракан убегал. Сестрёнке это нравилось, и она рисовала ещё.

«Ведьма!» – подумал Комис²ар и спросил:

– Что ты тут делаешь?

Сестрёнка быстро вцепилась зубами в Комис²ара и простонала:

– Завтракаю!

Колька почувствовал, что ему трудно дышать, и скоро понял, в чём дело: она его душит.

– Не надо, – сказал он, – подожди. Я не хочу. Лучше натрави этих тараканов на Аглаша.

– Конечно, – отпустила его сестрёнка, – я тоже хочу его отдубасить. Только завтракать хочется. К!

– А ты поешь, – предложил Колька, щупая пострадавшую шею. Девчонка послушалась. Поела колбасы. П(ос)²ала сушку. И взлетела на воздух:

– Ложись спать, Коля. А завтра пойдём Аглаша пугать....

Утром Коля проснулся, оделся потепле² и разбудил сестрёнку:

– Пойдём!

– Пойдём, – ответила она, – только тараканов возьму, и всё. К!

На улице стало страшно. Они закрыли за собой бумажную калитку, вышли на дорогу. А около магазина они встретили злодея Аглаша и приготовились его бить.

Аглаш посмотрел на них и подошёл со словами:

– Дайте десять копе²к. На лимонад не хватает.

Коля развернулся к своей сестрёнке, дескать давай, пугай его. А она сказала:

– Нету, гад! К!

– Ну ладно, – извинился Аглаш и постепен²о ушёл.

– Что же ты? – спросил Комис²ар задумчивую сестрёнку-дуру.

– Не знаю.

Она подошла к канаве, посмотрела на водичку. Водичка текла. И тогда сестрёнка вытащила из кармана одного большого таракана и выбросила его в канаву. Может, ей было грустно, может, ещё чего-нибудь...

2. Будёновец

Когда Комис²ару было особо скучно, приходила дождливая осень. Сыпались с черёмухи листья, грязь на дороге становилась скользкой, а вода в лужах холодной и тёмной. И тогда Коля искал своего лучшего друга Будёновца, чтобы со²бщить последние известия и обсудить прогнозы погоды вчерашнего дня.

Жил Будёновец на соседнем острове. Очень любил залезать на деревья, а точне² не залезать, а сидеть на нижнем сучке. Высоко не поднимался, так как боялся высоты. Но зато деревьев на его острове было много. Тополя, липы, три берёзы и одна ель. Но небыло здесь ни одной черёмухи, и Будёновец горевал.

Комис²ар вошёл быстро, и нарушив его покой, дотронулся до выступающего затылка товарища:

– Вот, я тебя ищу.

Добрый Будёновец обвёл его глазами и бросил камень в воду.

– Отчего ты хмур?

– Понимаешь, есть у меня на острове практически всё. Но нету ни одной черёмухи. И бросил я сейчас в воду камень, а он не утонул.

– Да, – прошептал Комис²ар и, как-бы пытаясь сгладить эту грусть, посоветовал, – возьми финикъ!

– Куда же я их складывать буду?

– Да вот, хотя бы сюда, – и Комис²ар свернул ему из бумаги пакетик для красоты. В него Будёновец положил два финика. А остальные – съел.

Невдалеке вырос шум, и по дороге проехали три тарантаса. Пыль из-под колёс мечтала подняться, но испугалась и примкнула к прежнему месту. Собирался дождь.

– Если хочешь, – сказал Комис²ар, – пойди по дороге и увидишь лес.

– Мне всё равно, – ответил друг.

Из нависшего дома иногда приезжала Регина. В играх она всегда представляла что-то своё. Её часто ругали, но она вырывалась к Будёновцу и Комис²ару, и, выходя на улицу, поднималась наверх. Осень-улитка нудно ползла куда-то, смягчая матрацные порывы.

Но вот Комис²ар с Будёновцем вышли на жёлтый грунт дороги. И камень, что бросил Будёновец в воду, наконец-то упал на дно.

3. В электричке был Аглаш

Как-то Будёновец оказался на пере²зде и возле гаражей геологов нашёл Комис²ара. Тот что-то рыскал по обочинам.

– Вот у меня есть кленовые, берёзовые, липовые, рябиновые, – объяснил он Будёновцу, показывая на листья, ак²уратно сложен²ые в тележке, – а здесь нашёл не знаю какие. Но они длин²ые и жёлтые. Сестрёнка такие любит.

Колька поклал последний лист, вышел с обочины на дорогу, оставив гаражи геологов за спиной. И вдруг, ударя² молоточками по железу, не минуя пере²зд, промчалась электричка.

– Давай кулаки показывать! – загорелся Комис²ар. И первый поднял свой кулак, показывая его грустным пас²ажирам, быстро пролетающим в красивых окнах поезда.

А когда шум утих, Будёновец припал ухом к рельсу и засмеялся:

– Там стучит!

На следующий день сестрёнка и Комис²ар направились за лимонадом и возле магазина обнаружили злого Аглаша.

– А! Вот и ты, – обрадовался Аглаш, двигаясь прямо на Комис²ара. Запах чего-то невкусного пробежал мимо носа.

Колька закричал и пустился бежать. Через минуту обернулся и вот тогда-то затряс²я ещё сильней: Аглаш не отставал. Стран²о...

– А ну стой, – слышался его мощный крик. Комис²ар бежал между домов по грунтовке вдоль пере²зда, и не ощущал ничего, кроме своего стука сердца и аглашинского дыхания. А потом всё же выдохся и совершил остановку.

– Ты что же не стоишь, когда тебе говорят? – Аглаш нахмурил суровые брови. Колька пытался вос²тановить дыхание, но не совсем получалось. Злодей начал допрос:

– Это ты стоял вчера на пере²зде и электричке кулаки показывал?

– Я, – ответил Комис²ар, – а сам подумал: «Ну и что здесь такого страшного?»

– Да ведь это Я ехал на той электричке!

Колька от неожидан²ости громко крикнул и стал удирать с такой силой, что Аглаш его не догнал. За бумажной калиткой Комис²ар отдышался, посмотрел назад, и, видя, что гроза прошла, щёлкнул запором.

4. Геологи

Вертолёт жуж²ал над головой так громко, а летел так низко, что заставил Регину посмотреть наверх. Будёновец сидел рядом и, вспоминая какую-то телепередачу, сыпал на ботинок глину. Вертолёт был красив. С синей полосой на брюхе, растопырен²ыми колесами он гордо смотрел на Матрацные острова, и вдруг грянул вниз.

– Смотри! – закричала Регина, схватив Буденовца за воротнмк и галстук, – он приземлился там, за парком!

Они побежали по направлению вытянутой руки Регины. К деревьям, среди которых скрылся интересный ап²рат. Зачем он здесь?

В парке проснулись деревья, и их головы были встревожены. Курчавая тропинка вела на канал, а там баржи гудели. Регина дернулась:

– Вот он.

На поляне действительно находился геликоптЁр, и друзья пригнулись в кусты. Из винтовой машины вылезли люди. Несколько. Одни были серьёзны – ходили с большими палками и что-то искали; другие веселы – смеялись, полказывая пальцами на кусты, за которыми сидели Будёновец и Регина.

– Это геологи, сказал друг Будёновец, – нас заметили! Ты хоть чувствуешь, как нас сводит судьба?

– Не понимаю, – рас²ердилась Регина, – как они работают? Желколдоропашсачъсиа!!!

– Они воду покрывают, – попытался объяснить судьбу Будёновец, – добывают камни и ищут нефть.

Геологи действительно над чем-то думали, бродили по поляне, подписывали бумаги и улыбались в касках до тех пор, пока вертолёт не стал заводиться.

5. Фулиганы

Буб надел спортивные штаны с лампасами и вышел из дому своего. Он взял в руки лопату, прислонившуюся к седому сараю, да оказался под яблонями в матрацном саду. Буб нашёл свободное местечко возле деревьев и стал копать.

Через полминуты в земле показались дождеые червяки. Буб обрадовался и принялся их складывать в банку, специально приготовлен²ую для этого.

А когда возвращался обратно, тогда увидел на своём крыльце Аглаша и Фофу. Они отдыхали, ожидая появления Буба. Фофа сидела на деревян²ом бруске, а Аглаш всё нервничал:

– Ну где-же этот толстый?

Буб обрадован²о выполз из-за угла сарая и обрадовался ещё больше:

– Ух ты! Друзья мои пришли!!!

– Где ты так долго был? – спросила Фофа и протянула (Бу)² вафлю.

– А вот, – и он показал банку с червяками, – покупайте, а?

– Ну и что мы с ними делать будем?

– Как что? Дождевой червь – это вам не таракан. У него и кожа есть!

Аглаш потрогал червяка. У него и взаправду была кожа. А Буб очень толково и умно продолжил:

– На червя можно рыбу удить. Покупайте, а?

– Ладно, – согласился Аглаш, – пойдём, Фофа, на канал. Будем рыбу удить.

Он отнял у Буба банку, и они пошли.

Вот какой был Буб. Никого не боялся, а Аглаша боялся!

6. Яблоки и колбаса

Утром поздно Комис²ар проснулся и, предвкушая ман²ую кашу детского сада, сходил в туалет. Бумажный дом стоял безмолвно. А когда пробудилась сестрёнка, дом только зевнул. Они сыграли в «мамины царапки» и вышли в простор бумажного навеса.

– А вот они – яблочки! – показал Колька пальцем и присел на газетку, на которой сушились яблоки.

– Мы их съедим, – ответила сестра, – а Аглашу не дадим. К!

Они помыли яблоки и поставили на синий огонёк газовой горелки получайник. И ложки были здесь. Только в окно ударили солнечные квадратики, да захотелось на улицу выйти.

– Я на дорогу посмотрю, – попросил Коля, – а ты тараканов держи.

Сестра согласилась. Комис²ар вышел во двор и нашёл там красоту. Она была в деревьях-черёмухах и птицах. А ещё там были куры: клевали зерно. Ворона на дереве спала. Кошки не было.

И тут, заглядевшись, Колька услышал далёкий удар по железному. Насторожился. Удар повторился, и потом их послышалось несколько. «Зачем?» – подумал Комис²ар.

Он снова ушёл в бумажный дом, застал там сестрёнку с яблоками, почистил о голенище шапку и сказал:

– Там что-то задевает. Я схожу на разведку.

– Ладно. Тараканов возьмёшь? К?

– Нет. Возьму яблоко.

Сестра, заглянув в зеркало, села на стул, вытерла пот и закрыла за братом дверь.

А Комис²ар опять вышел на улицу, впрягся в пустую тележку. Он захлопнул за собой бумажную калитку и, став посреди дороги, прислушался.

И опять прозвучал удар.

– Задевает что-то, – проговорил Николай и направился туда, откуда это доносилось.

Это шумел Аглаш. Он стоял у дуба и бил палкой по железной бочке. Ему было скучно и грозно.

– Бо-о-о-м! – гремела бочка.

Пришёл Комис²ар с тележкой. Аглаш его увидел и соскалился:

– Э-ё, Комис²ар, иди сюда!

– Зачем? – Колька отвязал тележку.

– Колбасы дам! – и Аглаш полез рукою в штаны за колбасой. Её Колька любил, только чтобы без тумаков. И он подошёл ближе с протянутой рукой в варежке. Аглаш оторвал маленький кусок колбасы с жиром, дал его Комис²ару, а остальное съел сам.

– Мало, – сказал Комис²ар после проглатывания кусочка.

– Так ведь и ты у нас маленький! – оскалился опять злой Аглаш, – вот залезь в бочку – будешь большой. И колбасы ещё получишь.

Колька не поверил, но в бочку залез. И только собрался вылезать обратно, как Аглаш схватил палку и принялся вновь бить по бочке. Это было очень громко. Комис²ар закричал, как только мог, но его никто не услышал. Тогда он попытался вылезти, но лишь уронил свою "тюрьму". Аглаш-злодей ещё не устал. Ему нравилось лупить по бочке, а Кольке было плохо. Вокруг была природа, но ей не хватало сил, чтобы остановить фулигана.

Наконец Аглашу надоело, и он сотворил паузу, чтобы передохнуть. Засмеялся!

Николай выбрался из бочки и пустился бежать. Даже оставил свою тележку.

– Ты плохой! – крикнул он, оборачиваясь, ржущему Аглашу.

Спешка привела к дому. Последовало несколько стуков в бумажную дверь, и сестрёнка отворила.

– Закрывай крепче, – крикнул Комис²ар, – за мной Аглаш гонится.

И они затаились на куфне. А на столе уже были готовы чай и яблоки. Колька отдышался и воспел:

– Хорошо.

Радовались тараканы и газеты на стене. Солнце опять светило, а по получайнику присаживались отблески.

– Пусть Аглаш сам жуёт свою колбасу, – сказала сестрёнка, – а яблоки – мы съедим! К!

Этот бумажный дом на Матрацных островах был тихим уютным и простым. Вот когда стал над ним полдень, сестрёнка блестнула чёрными глазами в отвешен²ом предложени²:

– Пойдём на качюлю.

Комис²ар обрадовался, кивнул головой и взял её за руку. Они вышли на улицу через чердак, потом погладили кур. А затем сели на качюлю и стали качаться.

7. Часы

– А-а-а-а! А⁵! Быстрей, быстрей! – кричала Регина сама себе. Она спускалась с черёмухи и страшно торопилась. Буденовец слизывал сахар со своей бороды – видимо, где-то угостился. За бумажным окном суетилась сестрёнка, а Комис²ар, точа небольшой ножик, советовал ей:

– Нужно хотя бы собраться!

– А4! Не успе²те, быстрей, – не унималась Регина. Это она вызывала уже из дому сестрёнку. И когда та показалась на крыльце, Регина перестала нервничать, жарко говоря:

– Успели. Один²адцать часов.

– А что? – спросил Комис²ар, закрывая за сестрёнкой бумажную дверь.

– А вот что! – и Регина показала левую руку, – у меня часы!

– Давайте их назовём, – предложил Будёновец, – я уже придумал, как – «Ну погоди!»

– Давайте, – ответила Регина, – а ты согласен?

Комис²ар не ответил. Был занят. В одной руке у него была доска, а в другой – нож, которым шлифовалось будуще² изделие.

– Это баржа, – проком²ентировал Николай, – щас запустим. Ага?

Друзья отряхнулись от желтизны. Подошли к ближайшей воде (в этот раз её было много). Тогда Комис²ар с Будёновцем кинули доску, и баржа поплыла навстречу невероятностям.

8. В катушке из-под кабеля

Может геологи, а может лесники бросили у дороги пустую кабельную катушку огромного размера. Она лежала давно. Но Аглаш, Фофа и Буб её заметили и вдруг обратили внимание. Они пробили сапогами несколько досок, во внутрь катушки посадили Буба и покатили его по дороге. Как там держался Буб – неизвестно, но кувыркаться ему приходилось довольно быстро.

Эта затея мешала продвижению машин. Один тарантас даже остановился, и шофер поругался.

Почему-то фулиганы тормознули катушку возле бумажного дома и почти подкатили к его крыльцу. Буб вылез из катушки. Весь помятый и угрюмый. Он долго вертел вестибюлярным ап²аратом, прежде чем отошёл от качки. А Фофа смеялась:

– Ничего. Будешь космонавтом!

Аглаш сорвал с черёмухи жёлтый лист и прожевал его до черенка. Догадка возникла:

– Пойдёмте к Аглашу.

Пойдём. У меня колбаса дома есть, – сказал Аглаш. И они, забыв про кабельную катушку, медлен²о ушли.

Через час появились Будёновец и Регина. Они просто постучали в бумажную дверь.

Ук Комис²ара было сон²ое настроение. Даже сестрёнка не понимала, в чём дело. Колька, почти не поздоровавшись, плавно залез в катушку, и от²уда послышался его голос:

– Да не волнуйтесь вы. Просто я ночью сегодня не спал. Знаете, как хорошо смотреть на звёзды через стекло? Как интересно видеть их шарики, светлые и далёкие. Они одни среди той темноты. Вот я ночью ушёл в дальний угол комнаты. Там окно. И вот...

Сестрёнка слегка подвинулась и посмотрела сквозь сломан²ые доски катушки туда, где час назад сидел и нервничал Буб. Стран²ая картина открылась её зрачкам: Комис²ар уснул.

А вот налетел ветер. И доски, и деревья, и бумажная дверь принялись скрипеть. Этот скрип так и пронёс²я по пустому двору.

9. Кошка

Будёновец и Регина вновь сидели на дереве. Время было поздне². Никто не думал о землянике. Причём здесь она во²бще? Земляника была давно уже закатана в банки в виде варенья. Так что она здесь совершен²о непричём. Следует это запомнить!

Регина смотрела в лупу на бумажный дом, но не особо радовалась:

– Без лупы лучше.

– А ты чувствуешь, как нас сводит судьба? – спросил Будёновец, слизывая с бороды сахар, – пойдём, телевизор включим.

– Разве мы маленькие, – удивилась Регина, – я ещё посижу. Да и я тебя выше.

Будёновец посмотрел наверх. Действительно, их разделяло несколько веток. Сидеть на дереве было нескучно, просто надоело быть нижним, смотреть на привычную высоту и на девчонку Регину, которая не совсем хорошо (мягко говоря) выглядела снизу. У коры дерева были трещинки. Будёновец прислонил щёку к стволу. Равнодушно сморщился и задумал спускаться, глядя на дорогу. Там двигался Буб.

– А³! – таков был его свист. Видимо, Буб не спешил, так как пронзительно дышал и свистел через рот. Увидев слезающего Будёновца, он направился к черёмухе.

– Ты откуда? Обыкновен²о спросил Буденовец.

– Из дому. К тебе.

– А зачем?

– Так ведь дело есть.

Буденовец бросил на Регину взгляд.

– Пусть она там посидит, – сказал Буб, – а мы пойдём за погреб.

Буб на несколько ладошек был выше и старше Будёновца. В синих штанах с лампасами и бритой, как сито, головой он заманил приятеля за погреб. Там они уселись на широкую доску, и Буб достал из заднего кармана колоду фотографий:

– Во, смотри, а!

На фотографиях были женщины. Одни в чёрных омерзительных одеждах. Другие – во²бще голые. Позы из были различны, волосы растерзаны, а губы ярки и ужасны. Будёновец сморщился и испуган²о произнёс:

– Ой, неужели такие бывают?

– Нравится? – съехидничал Буб, – покупай, а!

Будёновец покачал головой. Почему-то в эту минуту ему стало очень неприятно.

– Покупай, смотри вот эта (ка)²я?

– Нет!

– Да ты что? Нормальные карточки. Вот посмотри, какие у неё... эти. А эта голая совсем.

В страхе Будёновец сжался и стал медлен²о отползать от Буба.

– Покупай, – не унимался тот, любуясь своими фотографиями, – покупай, а!

Тут Будёновец не смог болше сидеть и убежал. (Бу)² это не понравилось. Когда он стал проходить мимо черёмухи, то крикнул:

– Эй! Тогда не подходи ко мне болше. Пожале²шь!

Потом он увидел Регину, медлен²о сползающую с дерева, и добавил:

– А ты – дура! Вот.

И ушёл. Регина так и осталась висеть на одном из сучков. «Как это?» – подумала она и чуть не заплакала. Она ничего не понимала.

Будёновец вернулся к дереву, помог слезть подруге. Стало совсем темно. Вечер чуть было не наполнился соловьиной песней. Регина что-то прожестикулировала.

– Грубиян он, – ответил Будёновец и нахмурил брови в ту сторону, куда ушёл Буб.

В доме была одна тропинка, начинающая постепен²о заростать. Она вела через дверь в чулан. Свет ниоткуда не поступал, поэтому пришлось зажечь свечку. Регина и Будёновец осторожно пробрались туда.

А в чулане было совсем спокойно. В нём не было окон, поэтому царила вечная ночь. Отражались светлые портретные рамы на стене. При колыхани² пламени свечи возникали различные вещи, многие из них поблекшие, покрытые паутиной.

– Ах, – шёпотом сказала Регина, – тихо!

– Ну теперь ты чувствуешь, как нас сводит судьба? – спросил Будёновец и снова слизнул сахар со своей бороды.

– Да, теперь чувствую...

Внизу, у самого пола, зашуршало. Насторожились. И спустя мгновение увидали мышь. Она совсем маленькая. Серая, с чёрными точками-глазами, что-то жевала, ежесекундно замирая, дёргаясь и поворачиваясь по сторонам. Свечка в руках Будёновца её не смущала.

И вдруг так неожидан²о резко сверху пролетела большая чёрная тень. Что-то загремело в другой стороне, и огромное существо рванулось к тому месту, где обедала мышка. Регина вскрикнула, а Будёновец выронил свечку и попутно задел ещё какой-то чайник, который хорошо грохнул. И всё пропало в темноте.

– Не бойся, – сказал Будёновец, – это кошка.

Он зажёг свечу. Кошка сидела на сундуке, раскрыв круглые глаза навстречу огню.

– Она что, съела мышку?

– Нет, мышка удрала, – предупредил Будёновец, – а кошку сейчас поймаю.

Он закинул руку, растопырив все пять пальцев, и без труда поймал животное.

– Что же мы с ней сделаем? – спросил Регина, рас²матривая у кошки хвост, усы и шерсть.

– Не знаю. Может посадим в сундук?

Будёновец достал из кармана перочин²ый ножик и попытался вскрыть сундук. Доски заскрипели, но не открылись.

И кошку отпустили. Она ещё мяукнула в конце коридора.

– Регина! Домой! – послышалось там...

– Ой, это меня зовут. Надо идти.

И она ушла совсем в другой дом, нависший над матрацным островным туманом. Ушла, чтобы рас²казать, как она видела кошку.

10. Тучи стали

Когда сестрёнка и Регина увидели Фофу, она была рыжеголовая и совсем некрасивая. Её силуэт двигался со сторны лесничества. Но солнце светило в глаза, заставля² их щурить, и казало одну из лучших сторон дня.

– Стойте! – сказала Фофа, едко моргая своими рыжими ресницами, – Вы знаете, кто я такая?

– Знаем, – ответила сестрёнка, – ты Фофа!

– Ну и вот, – Фофа показала передние зубы, – знайте же, что Аглаш мне в(ел)² вас побить. И наверно я вас побью сейчас.

– Поберегись, сестрёнка, утикай! – закричала Регина, стараясь убежать. Но почему-то сестрёнка осталась, видимо хотела узреть конец события.

– Нет, – задумалась Фофа, – бить я вас не буду. Жалко.

И гордо зашагала прочь. На душе у неё было весело. А сестрёнка, не поменяв камен²ого взгляда, заметила летящие холодные снежинки, потом стряхнула с волос первую влагу, да так тихо и медлен²о произнесла:

– Снег пошёл. Ты видишь, Регинка, после чего наступает зима? После осени! К!

Они поехали по дороге на велосипедах. По доброй грунтован²ой дороге, где им каждый камень был понятен. По ухабистой и тёплой дороге без обочин, которая вела къ дому.

11. Снежный покров

Ночь стала длин²ей, а день короче. На улице уже везде был снег, и можно было к(ат)²ься на лыжах. Вчера потемнело, и сестрёнка зажгла свечку. Тогда тараканы спрятались в район батареи.

– Налей воды, Коля, и выпей, – сестрёнка сде(ла)² голос тихим и близким. Комис²ар п(од)²винул бумажный стакан к получайнику, забулькал водой в горле.

Из угла вышла бабушка. Протягивая в руках двух белых овечек, сказала:

– Вот, Коля, тебе – один. И сестрёнке – один.

Овечки были фосфорными, и в темноте засветились бледно-зелёным. Бабушка улыбнулась и ушла в ночь...

Комис²ар чувствовал. Белые фигурки остались. В комнате стало пусто. Лишь тепло исходило от свечки, овечек и доброй сестрёнки. Да ветер по-зимнему гудел в трубе, качая снежинки по подокон²ику.

Новый год всегда приходил имен²о так. В белой задумчивой пурге, в мягком гудени². И сидящие в бумажном доме знали, что они здесь и в то же время там, в лесу, разговаривают с ёлками – траурными стволами. Проникая в заповедную тайну уютной комнаты, на стене затрещало. Из бумажных часов вылезла (ку)²шка и пискнула двенадцать раз.

Вот и наступил Новый год. Стали ненапрасными ожидания. Одиночество не пропало, только на куфне опять что-то звякнуло и отдалось интимным освещением на блестящем теле получайника. Ясно. В стакан упала первая звезда...

Комис²ара разбудил утрен²ий свет. Свет лучей солнца через стекло. И сестрёнка уже не спала.

– Как сегодня хорошо! – говорила она, поправля² подушку. Кольке захотелось запеть, и он улыбнулся.

Что-то поели. В стаканах получился чай.

– Ура, – воскликнул Николай, – и на лыжахъ я пойду к(ат)²ься.

Уже перед самой дверью добавил:

– Пойду, заберу свою тележку, какую осенью у Аглаша оставил.

– Иди, – сказала сестра.

Комис²ар вышел на улицу, проверил на лыжах крепления, в руки взял палки и поехал к(ат)²ься.

Да. Его сестрёнка осталась дома. Она нарисовала пару тараканов, погладила их. Было интересно смотреть в окно или на своё милое отражение в зеркале. Сестра сходила в сарай, покормила кур, бедных от зимы. А снежный покров был настолько глубок, что пришлось надевать валенки. Рядом вышла кошка. Пробежала по снегу и исчезла. После всех дел сестра опять стала глядеть в окно.

Минут через двадцать вернулся Комис²ар на лыжах и со своей тележкой. Он вошёл въ дом, не раздеваясь; съел яблоко и высказал:

– Сестра! Там Аглаш уезжает.

– Правда?

– Да, пойдём. Ещё посмотрим.

Сестрёнка оделась. Сначала хотела набрать цветов. Но их, к сожалению, не оказалось. Наверно опять съели злые мухи.

Дверь за собой закрывать не стали. По дороге Николай вспомнил анекдот, но не рас²казал его. Настроение было не то.

Аглаш действительно уезжал. У его дома стоял грузовик с открытыми бортами. Три или четыре больших человека грузили мебель. Из дому вытащили швейную машину, зеркало, тумбочку и положили в кузов.

– Шкап несите осторожно, – говорил Аглаш мужикам, – там бельёёёё!

Сестрёнка и Комис²ар остановились невдалеке, стали наблюдать за погрузкой.

Наконец было всё готово. Аглаш обошёл вокруг машины, проверил, как всё держится. Потом он посмотрел на небо, посидел перед дорогой и, не спеша, залез в кабину. Грузовик завёлся и тронулся.

Колька-Комис²ар помахал на прощанье рукой. Но Аглаш его не увидел, хотя, наверное, хотел. Шофер сильней надавил на педаль, и машина поехала совсем быстро и скоро скрылась.

Николай обернулся и заметил, что сестрёнка плачет. Только не громко, как после отымания Ыгрушки, а тихо. И сама стесняется слёз.

– Это пройдёт, – шёпотом сказал Комис²ар. Он взял сестру за руку, отчего обоим стало печально.

Обратно шли по той же дороге, глядя себе под ноги. Тихо зашли в комнату и закрыли за собой калитку и дверь.

Бумажный дом молчал. Лишь снежная и немая крупа, не нарушая чистоты неба, трогала его тонкие стены. Рядом виднелась укатан²ая лыжня Комис²ара. Была зима, и он часто ходил на лыжах.

А летом можно было забыть обо всём, уйти в ближайший лес, искать грибы и ягоды. Или выйти на поляну, дя любоваться там травами. Только осторожно: в лесу обитают змеи. А деревья там такие же красивые и добрые, как этот бумажный дом на Матрацных островах.

Где он?

Конец

Декабрь, 1990 – январь, 1992.